Жара, любимая жара покинула, словно страстная женщина в другие края уехала. Танцует там другим свой мамбо.
Другая - нежная - прохлада - вернулась. Робко так зашла, застенчиво, но внимательно интересуясь: ну что тут у вас? Что нового? Что сохранили, что растеряли, что приумножили, что нажили? И мягкими тучами разлеглась повсюду, иногда, впрочем, и острым ветром впиваясь, словно ногтями в спину, в лицо...
Непригодно жилье наше, милые мои, для долгой любви, но манит колдовством своим глубоким, и рады бы развязаться вы с нами навеки, ну или остаться уж навсегда, но нет, нет стойкого счастья, есть только долгий путь из стороны в сторону, как вода с земли на небеса и обратно, из темных океанов в кажущийся бескрайним воздух, из полных огня черных взвесей в бегущие повсеместно ручьи...
Ушла жара, пришла прохлада, но кажется не выдержит сердце разлуки, и, не доехав до задуманного пункта, выпрыгнет на ходу, помчится обратно, вытолкнет соперницу восвояси, воцарится как прежде... Но вскорости затоскует - и побредет, побежит, полетит снова в дальние дали, и на этот раз уж надолго, каждый раз кажется что и навсегда. Потому что каждый раз забываем, что лед не вечен, стоит лишь взглянуть на него с усмешкой - и размякнет он, и растечется, и до поры забудется, словно его и нет, и не было.